Компания Accenture провела исследование и выяснила, что финансовые игроки привлекают компании с более мощным уровнем цифровизации, чтобы повысить свою конкурентоспособность и привлекательность в гонке за клиентом.
Исследование показало, что в 43% случаев поводом слияний и поглощений в финансовом секторе является покупка новых компетенций, а 42% сделок обусловлено потребностью в новых технологиях.
Около 20% руководителей банков, участвовавших в опросе, признались, что приобрели цифровые компании с целью вооружиться новыми технологиями, еще 60% банкиров отметили, что думают об этом.
Тренд обусловлен вызовами цифровой экономики: традиционные банковские стратегии свое отработали, у банков появляются цифровые конкуренты в лице финтех-компаний и технологических гигантов. Кроме того, меняется поведение самих потребителей, которые предпочитают обращаться в банк через цифровые каналы.
В исследовании отмечается, что 73% топ-менеджеров банков уверены в необходимости привлечения директоров по цифровой трансформации к процессу сделок на ранних стадиях. Согласно исследованию, технологии меняют саму процедуру сделки, сокращая время на нее и позволяя в дальнейшем сэкономить 70% затрат на реорганизацию.
«Чем больше цифровых технологий привлекается при слиянии и поглощении, тем больше прибыли банки извлекают из этого процесса», — утверждается в исследовании.
«Тренд, когда банки совершают слияния и поглощения с целью повысить уровень цифровизации, не обошел и Россию. В первую очередь, к этому прибегают крупные участники рынка», — говорит Павел Родыгин, руководитель направления Interactive в Accenture Russia.
По его словам, стоит учитывать специфику российских банков, которые более консолидированы, чем западные, позднее встали на путь автоматизации и не имеют серьезных проблем с технологическим прошлым, в отличие от своих западных коллег.
«Западным банкам сложно перестроить свои ИТ-системы и масштабировать их, поэтому они вынуждены приобретать более молодых и технологичных игроков, чтобы встроить свои процессы в их технологический ландшафт», — отмечает Павел Родыгин.
Он подчеркивает, что в качестве одной из основных выгод российские банки видят выход в бизнес потребительских экосистем.
«Российские крупные банки осознали, что будущее не в старой концепции «everyday banking», когда банки пытались клиента привлечь на свои площадки, а в бесшовной встроенности финансовых сервисов в ежедневные процессы потребления, — продолжает Павел Родыгин. — Примеров тому достаточно: платформы по выбору жилья, потребительские маркетплейсы, прообразы медицинских экосистем и т.д.».
По его словам, привлекать новые технологии российские банки предпочитают посредством развития акселерационных и инкубационных программ для стартапов. В то же время существуют примеры, когда покупаются уже зрелые технологические игроки – например, с целью внедрения технологии по распознаванию речи.
«Российские банки охотятся за всеми компонентами искусственного интеллекта: распознаванием речи, компьютерным зрением, чат-ботами, машинным обучением; биометрией и ее применением для улучшения в области безопасности. При этом заинтересованность в технологии блокчейн немного спала», — полагает Павел Родыгин.